[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ОКТЯБРЬ 2001 ТИШРЕЙ 5762 — 10 (114)
ГЛЮКЕЛЬ
ФОН ГАМЕЛЬН:
РАССКАЗ ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА
Продолжение.
Начало в № 103 – 113.
IX
В течение недели, последовавшей за свадьбой, лучшие люди города
приходили поздравить меня и пожелать счастья. Я страшно жалела, что не знаю
французского языка, чтобы должным образом им ответить. Но за меня говорил мой
муж.
Долгое время все шло как нельзя лучше. Я ни в чем не нуждалась,
муж давал мне столько денег, сколько требовалось для ведения хозяйства. Однако
я обнаружила, что главным лицом в доме была экономка – все проходило через ее
руки: продукты, пироги, другие запасы. Она ни разу не спросила у меня, что
приготовить на обед, что сделать по дому.
Это было мне не по нраву, потому что в Гамбурге я не позволяла
слугам играть роль хозяев и решать вопросы, которые должны решать хозяин или
хозяйка. Не раз я заводила речь об этом со своими падчерицами и с женой моего
брата Фрейдхен. Но все говорили, что моя предшественница, покойная Блюмхен,
всегда предоставляла экономке решать все вопросы, связанные с хозяйством, все
передала в ее руки, ни на минуту не сомневаясь в ее преданности и честности.
Когда я вошла в эту семью, в доме было двое слуг и две горничные,
не считая множества лакеев. Мне это не нравилось, но все убеждали меня, чтобы я
оставила все как есть, ибо при первой жене прислуги было еще больше.
По правде говоря, мои падчерицы, которые уже имели собственные
семьи, часто вздыхали по прежним временам и давали мне понять, что их добрая
мать по любому случаю осыпала их щедрыми подарками. Я такого делать не могла и
только посылала им всякое вкусное, если на кухне готовилось что-то особенное.
Однако, когда в пятницу я покупала для них «субботние фрукты» стоимостью в
четверть талера или один ливр, люди смеялись надо мной и говорили, что нужно
покупать на целый талер, если не больше, и посылать каждому ребенку в семье
полную корзину.
Некоторое время я терпела это и благодарила Б-га, полагая, что
пришел конец моему вдовству, полному забот и треволнений, даже если радость моя
была «смешана с дрожью».
Надо сказать, муж мой был хорошим и действительно богатым
человеком. В его доме я видела золота и серебра больше, чем мог похвастать
самый большой богач в Германии.
Он вел большие коммерческие дела и вел их корректно, так что ни
одному человеку не приходилось дважды приходить к нему за причитающимися
деньгами – всем он платил пунктуально, что следовало. Он авансировал кредиты и
евреям, и неевреям в самых разных странах. Кроме того, он считался таким
порядочным человеком и талантливым бизнесменом, что все, кто хотел поместить
деньги в надежные руки, приходили к нему.
Поэтому и мой зять, уезжая в Париж за неделю до моего приезда,
собрал все свои капиталы и на время своего отсутствия отдал их на хранение
моему мужу. Он предпочел оставить их у мужа, а не у своего отца, ибо муж мой
считался не только богатым, но и надежным человеком, поэтому я не сомневалась,
что удачно вышла замуж.
Сказать правду, муж часто стонал во сне. Я много раз спрашивала
его, что его беспокоит, но он всегда отвечал: «ничего!», дескать, это у него
такая привычка – стонать во сне. С аналогичным вопросом я обращалась и его
детям, и к моей невестке Фрейдхен. Вначале я полагала, что если со своей первой
женой он жил так счастливо, как это утверждали, значит, он не в состоянии ее
забыть. Но все заверяли меня, что нет, просто это у него такая привычка и при
первой жене он тоже стонал по ночам. И я перестала тревожиться по этому поводу
и не подозревала, что беспокоит его и заставляет мучиться по ночам.
Он плохо спал и плохо ел.
Титул сидура. Германия, 1713 год.
X
Примерно через восемь недель моей жизни в Меце дочь Эстер родила
сына Элиаса, и я была очень счастлива, потому что до этого она потеряла
несколько прелестных детей. Все мы радовались этому чудному ребенку – храни его
Б-г. Муж и я были его восприемниками. Муж подарил малышу кубок, покрытый
изнутри и снаружи толстым слоем золота – не менее трех унций. Когда дочь
оправилась от родов, он послал ей в подарок испанский дублон. К обрезанию сына
она уже была здорова, и сама всем распоряжалась. На третий день после того как
сын ее стал евреем, она сама приготовила обед в его честь, и все только ахали и
удивлялись!
Ее свекровь, богатая фрау Яхет, часто говорила мне: «Должна
признаться, готовит она лучше, чем я сама». Всякий раз, когда фрау Яхет
требовалось подать на стол что-то особенно изысканное, она звала мою Эстер –
никто не мог угодить ей, кроме нее!
Как среди высокопоставленных людей, так и среди скромных бедняков
моя дочь славилась своим благочестием, воспитанностью и добродетелями. Как ни
горевала она из-за смерти своих детей, однако редко показывала это людям. Она
была бережлива, дальновидна и требовательна во всем, что касалось хозяйства, и
ее дом делал ей честь. Каждый день за ее столом обедали домашний раввин и
студент ешивы, изучавший Талмуд; ко всем – и к богатым, и к бедным – она
относилась одинаково, всем оказывала почет и уважение, так что я не могла
нарадоваться на нее.
Обряд обрезания. Гравюра Бернарда Пикара, XVIII век.Четыре гравюры,
изображающие этапы рождения ребенка. Германия, XVIII век.
Но тут Г-сподь послал мне первое горе в Меце.
В день Искупления заболел мой внук Элиас, и восемь дней его мучили
припадки. Ребенок страдал так сильно, что я молила Б-га сократить его агонию.
Никто не верил, что он выздоровеет. Но Отец наш Милосердный сжалился над ним и
послал исцеление.
Вот вам пример того, как Б-г может помочь человеку, когда врачи и
знахари бессильны, ибо сказано: «Я Г-сподь, который исцеляет тебя». Благодарю
Его и восхваляю ежедневно, да позволит великий Б-же, чтобы родители Элиаса
привели его к Торе, под свадебный балдахин и наставили на путь добра. Нетрудно
представить себе радость моей дочери: благодарная Г-споду за новую жизнь, дарованную
ее ребенку, она щедро жертвовала на благотворительность, по большей части
негласно. Ибо ее муж, подобно многим другим, не помышлял ни о чем, кроме денег.
Четыре гравюры, изображающие этапы рождения ребенка. Германия, XVIII
век.
Вот что рассказывают об Александре Македонском: как всем известно,
он покорил чуть ли не весь мир. После чего возгордился и подумал: «Могущество
мое так велико, я объехал столько земель и так далеко забрался, что должно
быть, нахожусь уже близко от Райского Сада – Ган Эдена». Ведь в этот момент он
стоял на берегу реки Гихон, одной из четырех рек, берущих начало в Эдене.
Александр велел построить несколько крепких кораблей для себя и
своего войска и поплыл к тому месту, где река Гихон разделяется на несколько
рукавов и где начинается Райский сад. Когда он приблизился к Раю, появился
огонь, истребивший все суда и всех солдат, не коснувшийся только того корабля,
на котором плыл сам Александр. Тогда он, пеший, направился к вратам Рая и
просил впустить его, ибо он хочет посмотреть на все чудеса света. В ответ
прозвучал голос, велевший ему уйти прочь, ибо «через эти врата войти могут
только праведники».
Долго и тщетно умолял Александр впустить его и наконец попросил,
чтобы ему перебросили что-нибудь через стену сада, чтобы он мог
продемонстрировать это в доказательство, что он побывал у врат Эдена.
И к ногам его упал глаз. Он подобрал его, толком не разумея, что с
ним делать. Тот же голос велел ему собрать все имевшееся у него злато и серебро
и все другие земные ценности и положить их на одну чашу весов, а глаз – на
другую чашу, и тогда он увидит, что глаз перевесит все остальное.
Откуп перворожденного ребенка. Гравюра Бернарда Пикара, XVIII век.
Царь Александр был, как известно, большим философом и мудрым
человеком – ведь его учителем был Аристотель. Ему никак не верилось, что столь
малый предмет, как глаз, сможет перевесить тяжелое золото и серебро и все
другие мирские ценности, и он решил проверить это на деле.
Он велел принести громадные весы, положить на одну огромную чашу
глаз, а на другую насыпать сотни и сотни золотых и серебряных монет. Но чем
больше наваливали на нее, тем выше она поднималась и тем ниже опускалась чаша,
на которой лежал глаз. В недоумении Александр Македонский спросил, почему так
происходит.
Тогда голос велел ему бросить в глаз горсточку земли. Он выполнил
это – и сразу же чаша весов с глазом взлетела вверх, как будто на ней лежало
перышко, а чаша с золотом и серебром с грохотом упала до земли.
Будучи в еще большем недоумении, Александр пожелал знать, как это
произошло, и тогда глас небесный ему ответил:
«Слушай же, Александр! Пока человек жив, глаз его никогда не
насыщается. Чем больше имеет человек, тем больше хочет. Потому глаз и перевесил
все твое серебро и злато. Но стоит человеку умереть, стоит праху земному
коснуться его глаз, как они насыщаются.
То же самое ты, Александр, можешь наблюдать и в собственной жизни.
Не довольствуясь своим царством, ты захотел покорить весь мир. Ты стремился
вперед и вперед, пока не достиг места, где находятся Б-жьи слуги и дети.
Пока ты жив, ты никогда не удовлетворишься и всегда будешь желать
еще и еще, будешь захватывать все новые и новые земли, пока не умрешь на
чужбине, причем случится это в самом недалеком будущем.
Но как только тело твое опустят в землю, тебе, которому был мал
весь мир, достанет и трех аршинов земли. Уходи же отсюда и не задавай больше
вопросов, ответа не будет!»
После этого Александр отплыл в страну Году (Индию), где его и
настигла ужасная смерть. Ибо, как рассказывает в своей Истории его учитель
Аристотель, умер он от отравления в страшных мучениях.
Трудно расставаться с копейкой, заработанной честным трудом. Но
человек должен научиться обуздывать свою жадность. Существует поговорка:
«Скупость никогда никого не обогатила, а разумная щедрость никого не разорила».
Всему свое время: время зарабатывать деньги и время подавать милостыню. Как говорят
голландцы, «Gelt autzugeben in siner tid, dat makt profit». Многие
нееврейские мудрецы высказывались очень правильно и мудро на эту тему.
Подготовка к Песаху. Поиск хомеца. Гравюра Бернарда Пикара, XVIII век.
XI
Болезнь моего внука была первым, но увы, не последним горем,
обрушившимся на меня в Меце.
Со мной произошло то же, что с человеком, который убегал от Ангела
Смерти и решил укрыться в Лусе, городе, где никто не умирает. (История этого
города рассказана в Талмуде, Сота 46б. – Прим. ред.) Когда он подошел к воротам
этого города, Ангел Смерти сказал ему: «Хорошо, что ты сам пришел к этим
вратам, ибо мне не дано было власти над тобой нигде, кроме этого места».
Пасхальная трапеза. Гравюра Бернарда Пикара, XVIII век.
Так и я бежала из Гамбурга, бросив дом, детей, своих друзей,
думая: «Уеду от них так далеко, что не увижу зла, которое может выпасть на их
или на мою долю». Но Ты, праведный Б-же, показал и продолжаешь показывать мне,
что я не могу никуда укрыться от Твоего гнева! «Куда пойду от Духа Твоего и от
лица Твоего куда убегу?»
Вот я приехала туда, где у меня есть друзья, но нет покоя в моем
сердце, я вижу печали и горести, обрушивающиеся на моих любимых детей и на меня
самое. При всем том я признаю, что Б-г – справедливый Судья, ибо Он дал мне
терпение, чтобы понять: мои несчастья – обычное дело для всего рода
человеческого, и кара моя, как сказал врач в моей первой книжке, могла быть и
более суровой.
Вскоре я получила печальное известие, что умер сын мой Лоеб –
умер, не достигнув и 28 лет!
Сколько бы огорчений и горя ни доставил он мне, смерть его была
тяжелым ударом, как для любого родителя смерть сына. В Танахе написано, что
доброму царю Давиду много горя доставлял его сын Авешалом, но когда он пошел
войной на Авешалома, то приказал своим людям пощадить его; когда же узнал о его
смерти, он горько заплакал, семь раз восклицая: «О сын мой, Авешалом, сын мой!»
А потом он освободил его из семи кругов Ада и привел в Райский Сад.
Праздничная трапеза в сукке. Гравюра Бернарда Пикара, XVIII век.
И я от всего сердца прощаю моему сыну все, что он сделал в дни
своей молодости. Увы, он допустил, чтобы его сбили с истинного пути, а до того
он был лучшим человеком на свете, прекрасно учился, у него было настоящее
еврейское сердце, жалостливое ко всем бедным и нуждающимся, так что слава о его
добрых делах распространялась широко и далеко. К несчастью, он был беспечен в
коммерческих делах, чем и воспользовались злые люди, лишившие его всего
имущества. Но пусть почиет он в мире, и я молю Г-спода, чтобы он разделил
награду, доставшуюся тем, кто ушел ранее его. Что должна и что могу я сделать?
«Я пойду к нему, но он никогда не вернется ко мне».
Неугодно было Всемогущему Б-гу взять меня к себе прежде моего
доброго и благочестивого мужа Хаима Гамельна, который мог бы жить да жить! Но
праведников забирают, спасая от грядущего зла. Он умер в богатстве и от своих
детей не видел ничего, кроме хорошего. Что мне еще добавить, я достаточно уже
об этом говорила!
Поэтому я завершаю свою шестую книжку. «Да пощадит нас Г-сподь
Всемогущий, нас и весь Израиль, и спасет от худшего зла, и простит нам,
грешным, по Своему великому милосердию и благодати долги наши и приведет назад
в Святую Землю, чтобы глаза наши видели восстановление Твоего святого дома и былой
нашей славы! Прости нам грехи наши, как написано: “И окроплю вас чистою водою,
и вы очиститесь от всех скверн ваших”».
Конец моей шестой книжки
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический
журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru